Сегодня The Voronezh Room знакомит вас с человеком, который не считает себя патриотом, но очень любит Воронеж и его историю. Мы поговорили с Владимиром Малдером о маленькой Америке внутри родного края, городских тайнах и бездушной архитектуре нового времени.
Давай начнем с самого интересного – с фото-выставки «Старый Воронеж, пейзажи Америки». Расскажи, почему ты решил сравнить Воронеж с Америкой?
Идея сравнить наш город с Америкой возникла впервые, когда я посетил в Воронеже Белый колодец. Он напомнил мне каньоны из какой-то передачи National Geographic.
В моем ЖЖ можно узнать о небольшой истории, по которой можно было бы снять фильм жанра арт-хаус. Представьте, что где-то в США есть дорога 666, ведущая в никуда. Некий русский эмигрант в США решил на старости лет отправиться в путешествие по этой трассе, любуясь красотами Америки. И вот он случайно попадает в некое место, город Зеро, где всплывают из памяти эпизоды советского детства и жизни в СССР – на фоне сюрреалистических пейзажей. Он встречается с демонами своей души, призраками потерянной Родины, страны, которой больше нет.
Однако мое творчество не всем понятно. Это же андеграунд. Никакого гламура, пафоса, прославления или патриотизма. Мое творчество даже антипатриотично, антипафосно, оно идет в разрыв с нынешним представлением об эстетике и красоте.
И как часто ты чему-то удивляешься, когда обращаешь внимание на такие совпадения? Осталась еще какая-то детская наивность?
Удивляюсь часто и не часто, смотря что вижу. Я просто смотрю вокруг и ничего с этим поделать не могу. Но я не всевидящий. Иногда, заходя на один и тот же объект, или место, находишь что-то новое, чего не видел раньше. А бывает уже все посмотрел. Я взял в привычку не ходить обычной тропой – все время захожу туда, куда не надо.
Ты занимаешься руфингом и диггерством. Почему тебя это увлекло? Эти занятия являются только хобби или приносят прибыль?
Диггерством и руфингом занимаюсь года так с 2010, хотя до этого времени тоже нравилось везде лазить и фотографировать. Люблю это дело. Прибыли никакой не приносит, скорее, траты на технику и прочее, зато иногда люди пишут и просят купить фотографии для журнала. Вот это приятно. И ощущение моральной удовлетворенности. Правда, не так часто везет с этим. А эксклюзивный материал всегда приятно предоставлять. Чувствуешь, что не зря рвал штаны, не зря искупался в говне и не зря добил старый объектив. А так, к сожалению, мои фотовыставки не часто попадают в какой-нибудь ТРЦ. Зато есть круг людей, которым мое творчество нравится. Такие же, как я – руферы, сталкеры, готы, краеведы, неформалы, коммунисты и либералы.
В твоем ЖЖ ты просишь людей поддержать проект, это так важно для тебя?
Во многих проектах сейчас есть такая возможность – материально поддержать. У меня есть очень много фотохроник и краеведческих материалов самых разнообразных мест. Еще учитывая, что моя работа в Институте генетики не приносит нормальной зарплаты, перспектив и возможностей, то почему бы и нет? Тем более сейчас я ищу работу, связанную с фотографией: хочу по максимуму заняться ей. Но я не собираюсь делать какой-то платный контент, я не из таких людей.
У тебя в фотографиях есть работы из какого-то заброшенного завода. Расскажи, что это за помещение?
Это Ликеро-водочный завод. Давно хотел и дико жалею, что не полез раньше. Завод со своей историей, но, к сожалению, я опоздал посмотреть все самое интересное: оборудование уже давно вынесено. А хотелось эксклюзива. Это здание начала XX века, построенное по проекту архитектора Баранова. Я нашел там даже элементы стимпанка: винтовая лестница (она просто чудо), плюс плитка, изготовленная в Харькове. Товарищество Барона Эдуарда Бергенгейма. Кстати сказать, руины как эстетика и творчество идут еще с IIX века. Знаменитый автор Робер Юбер был любимым художником Павла I. Его вдохновляли античные руины – а меня соответственно советские и царской России.
Откуда у тебя такой интерес к краеведению и истории заброшенных мест?
Однажды я общался с одним из тех, кто имеет отношение к туризму, и рассказал про заброшенные места и подземелья. Он спросил: «И что там смотреть? Смотреть нечего». Для кого-то это нечто убогое, навевающее отвращение и тоску, для меня же это погружение в сказочный мир книг, фильмов и игр. Гуляя в таких местах, попадаешь в миры Говарда Лавкрафта, Братьев Стругацких, Дмитрия Глуховского, Алексея Доронина, Толкиена, Киберпанка, Халфлайфа, Сталкера, Фаллаута и других. Я чувствую себя героем, исследователем и словно отправляюсь в прошлое. В каждом таком месте я вижу частичку этого сказочного мира: ужасного, опасного, но, между тем, по своему прекрасного и интересного. Оказавшись там, чувствую, как вместе с этим местом оживают любимые страшные сказки и рождаются новые, где одно переплетается с другим в неизмеримой фантасмагории.
Ты много занимаешься исследованием Воронежа, значит любишь город?
Я сам родом из Воронежа. А еще считаю Абхазию своей второй родиной. Проводил даже на эту тему встречу в Воронежской юношеской библиотеке. Что касается того, люблю ли я наш город или нет. Меня всегда манили загадки, приключения, фантастика, ужасы. Я думаю, что люблю, потому что вырос здесь, но мне кажется, что развернулся бы больше я в Нижнем Новгороде. То, ради чего я в Воронеже охочусь годами, читая кучу статей, материалов и в итоге понимаю, что нужно много копать, что тоже вызовет проблемы, лежит в Нижнем Новгород на поверхности.
Я имею в виду катакомбы и старинные подземные ходы. В Воронеже без лишних вопросов и сложностей подземные сооружения не найдешь. А чтобы хоть к чему-то подобраться, нужно нереально много рыть и копать в прямом смысле слова – например, в районе Дворца пионеров (Дворец творчества детей и молодежи — ред.). Все, что я смог обнаружить сам, можно почитать и посмотреть в материале Воронежские подземелья. Правда и легенды.
А в других городах смог что-то найти?
В других открыто. Например, каменоломни в Тульской области (бяки). Орловские пещеры, где надо на лодке сплавляться под водой. А уж в Абхазии…вагон всего. Я был в Абхазии и кучу краеведческих материалов написал. Я ее полюбил. Она мне показалась настолько родной, я могу сказать, что там единственное место, где я чувствую себя живым. Наверно потому, что там столько чудес и там очень красиво. Там нет власти Путина, там нет ужасных российских законов, там нет гламура, рекламы, Галереи Чижова, надписи «частная собственность», заборов. Если бы какая нибудь для меня работа была бы в Абхазии, я бы там остался жить. И, наверное, написал бы про нее книгу, создал бы кучу фотоальбомов. В общем, работы был бы непочатый край.
Получается, ты не считаешь себя патриотом?
Я и есть не патриот. Хотя Воронеж люблю, особенно тот, что на старых кадрах. Я этому целый паблик посвятил. Теневая сторона Воронежа. Исследую город в поисках того, что сохранилось: старые дома, старые машины. Изучаю пока можно, пока не уничтожили и не превратили в большой торговый центр. И своим творчеством я показываю, что в старых домах еще живет душа. А в этих современных зданиях из пластика и металла нет души, только мерзость.
А что нужно, чтобы современные дома строились с душой?
Я не архитектор, но то, что я вижу, просто отвратительно. Думаю, что нужно вернуться к истокам. К тому, с чего начали, а лучшее, что было построено, – это, пожалуй, сталинский ампир. Вот это душа страны, которой хочется гордиться – сталинский СССР. Что касается Воронежа, то его душа в архитектуре – это русский стиль Баранова, модерн Замятнина и сталинская архитектура Троицкого. Есть, конечно, парочка симпатичных современных домов, но их мало. В основном, делают все гламурно и пафосно. Мне нравится, как строят в Европе, в Грузии, в Армении и в Украине тоже. А наши архитекторы все косят под блеск богатых городов и стран. Я видел, как на месте памятников истории ставят уродливые высотки, превращая ценность во что-то отвратительное. Просто я человек такой, который не признает современные понятия о красоте, я люблю ретро, старину.
Выставка «Старый Воронеж, пейзажи Америки» продлится до 1 марта в магазине «Ведьмино счастье»,
Фридриха Энгельса, 35
Беседовала Ольга Козлова